Моей соседке, Вере Семеновне, в характеристике однажды написали: "Пряма до бесцеремонности". В самую точку. Я вхожу, а она сразу после «здравствуй» - "Что это ты за платье на себя нацепила? Сними и выкинь сейчас же. Оно тебя только уродует..." Такие замечания она делает почти всем своим знакомым. Нет, она и хвалит тоже, когда ей нравится, ну а когда не нравится - высказывает. Подобным образом она рассуждает о чужой одежде, о внешности. Например, о прическе. Так я узнала, что мне надо придумать какую-нибудь хорошую прическу и отпустить челку, потому что у меня "лобик хотя и аккуратный, но большой". И спорить с Верой Семеновной бесполезно: она считает, что у нее есть вкус. Я и не спорю, но как отрицать то, что со времен ее молодости (а ей уже за семьдесят) прошло немало лет, и всё изменилось? Я пытаюсь объяснить ей, что у каждого свое видение красоты, и то, что считает красивым она, другие не обязаны таковым считать, что никому не хочется слушать ее нотации, и что, если люди и проглатывают это, то только потому, что знают ее и могут простить.

    Если, стоя у окна, Вера Семеновна увидит на улице одну из жительниц нашего дома, она обязательно скажет:

  - Это же Света... Что же она такая седая, хоть бы покрасилась... И идет как-то - вся сгорбилась... Как же так можно?

  Я через силу смолчу: какое ей дело до того, как ходит Света, которой самой под 70?!

  Но это еще ничто в сравнении с тем, что скажет Вера Семеновна, увидев за окном сгорбленных, с палками, старичков, вышедших подышать на улицу:

  - Нет, ты глянь! Кошмар! Сидели бы лучше дома. Еле ползают!

  - Да что вы, радоваться надо: в таком возрасте еще вместе, еще ползают! - отвечаю.

  - Нет, уж лучше умереть, чем вот так ползать, как старая развалина.

    Есть вещи, в которых Вера Семеновна абсолютно уверена. Например, она уверена, что лучший шоколад - AlpenGold, ведь он "молочный, с изюмом и крупными орешками", никакой другой, и уж тем более горький, она не признает. Она уверена, что лучший торт - вафельный в шоколаде с орешками. Что девушка должна носить размер обуви не больше 37... Что Сочи - отвратительный город, а центр Москвы кончается Садовым кольцом... Что немецкий - самый гнусный, а французский - самый прекрасный из языков... Что наша незамужняя 30-летняя соседка, естественно, девушка...

Уверена Вера Семеновна и в том, что я - ребенок, которого надо воспитывать. Что если я дома одна, то на 100% голодная, и потому она всегда зовет меня покушать или чаю попить, а заодно скрасить ее одиночество нескончаемым слушанием рассказов из былых времен, которые все вокруг, включая меня, уже выучили наизусть. По-соседски мы всегда друг другу помогаем - нужны ли деньги, или соль закончилась. Никогда не забуду поздравить дорогую соседку с Днем Рождения, а если она о моем забудет, то это только из забывчивости.

    Вера Семеновна - добрейшей души человек. Судьба не дала ей того, что ей необходимо больше всего в жизни: она одинока.

    Семья, в которой Вера была далеко не первым и не последним ребенком, потрясенная смертью отца, окончательно развалилась со смертью матери. Дед по линии матери, зажиточный крестьянин, отказался от внуков, так и не признав их отца, красного большевика. Сирот раскидали по детдомам. Вере повезло более других – шла война, и вместе с братом она попала в Интернат для детей погибших воинов.

    После 8 класса, несмотря на аттестат без троек и советы учителей остаться в школе, Вера вслед за подружками, чтобы не расставаться, подала документы в техникум. Ей предстояли четыре года нищей студенческой романтики в общежитии, а потом - отъезд на периферию.

    "Москвичка! Ниче делать не умея!" - так встретила её потенциальная свекровь. Коля был деревенским парнем из села Коротояк Пензенской области, куда юную Веру после окончания мукомольного техникума направили по распределению. Они мило и платонично общались, пока приговор свекрови не пошатнул серьезных намерений Коли. Он стал сомневаться, и как-то медленно отношения сошли на нет. Спустя много лет Вера Семеновна по-прежнему считала, что то была единственная в ее жизни любовь, повториться коей уже не было суждено.

    Разочаровавшись в любви и поняв, что мукомольное производство - не ее призвание, Вера стала просить начальство избавить её от отработки диплома, и это удалось. Оставив Коротояк, она вернулась в Москву и поступила в педагогический на заочное. Работать она устроилась воспитателем в лесной детский сад в Подмосковье. Дети оказались ее настоящим призванием. Самые отъявленные хулиганы танцевали под ее руководством в кружке самодеятельности, слушали пересказы Гюго и Бальзака, а каждый раз во время обеда старались обрадовать пустыми тарелками: знали, что Вера Семеновна любит, когда дети хорошо кушают. Вера Семеновна уверена даже спустя 50 лет, что они выросли хорошими людьми.

Возраст Веры уже подходил к тридцати, а личная жизнь до сих пор не была устроена. Случайно через подругу она познакомилась с тем, кого потом в разговорах называла всегда или по фамилии, или Крокодилом (Вера Семеновна любит называть мужчин крокодилами, а тех, кто ей милее, крокодильчиками). У него был брак и ребенок, были профессия и талант – он проектировал многоэтажные дома, а также была комната в коммуналке, потому что его инженерская зарплата оставалась преимущественно на щедро накрытых столах ресторана "Прага". "Я не люблю тебя, но, раз уж пора замуж и надо устраивать жизнь, я согласна", - так ответила Вера на предложение руки и сердца.

    Вера не испытывала удовольствий супружеского общения и не могла внять совету мужа "расслабиться". В этом она не находила ничего приятного. Однако детей Крокодил хотел "троих, и никак не меньше". Но, родив первого, Вера решила, что хватит. Олежка был крупным ребенком. Акушерка кричала на роженицу. "Уберите ее", - попросила Вера. Ее убрали. Ребенок рождался долго и трудно. "Больше никогда", - выдохнула Вера и мгновенно смягчилась, когда к груди ей поднесли сына, и он потянулся к ней ручками и будто что-то искал своими глазками.

    Олег рос умным и способным мальчиком. В яслях, в школе, во дворе - везде был первым, ватага мальчишек повсюду носилась за ним.

  - Мама, а мне еще долго жить? - спросил он однажды.

  - Конечно, долго, почему ты спросил? - недоумевала Вера.

  - Мне еще столько всего надо успеть, я столько всего интересного задумал.

  Вера применяла в воспитании весь свой педагогический потенциал. "Или будет гением, или ему не жить", - говорили её коллеги. Как в воду глядели. В возрасте 8 лет Олежка погиб – попал под машину, за рулем которой сидел молодой, без водительских прав парень. Ребенок упал на капот, и несколько часов операции не спасли его жизнь.

Жизнь для Веры Семёновны остановилась. Пропал смысл. Она делила женщин на "мужелюбивых" и "чадолюбивых" и, считая себя из вторых, вдруг потеряла то самое главное. С мужем они вскоре развелись.   

Она копила деньги на лучший памятник сыну и постоянно ездила к нему на могилу. И плакала, плакала, плакала. Плакала, когда была на кладбище, когда касалась его вещей, когда видела других детей на улице. С работой в детском саду пришлось расстаться. Тут кстати оказался техникум и первая профессия: старая подруга повезла Веру в командировки по всему Союзу, в Прибалтику, на Урал, можно сказать, спасла, помогла пережить ужасное горе.

    Спустя еще много лет Вера Семеновна переехала в наш дом из коммуналки в центре Москвы около Арбата. Ее Крокодил к тому времени тихо доживал в одинокой квартире. Для нее очень важно было, кто соседи, и мы ее не разочаровали.

    Вечно живя в коммуналках, общежитиях, она панически боялась одиночества: не могла засыпать и просыпаться одна в комнате, не могла не заботиться о ком-то, не ждать кого-то с работы, не готовить ужин, не делиться материальным и душевным. В первый Новый Год, узнав, что она одна, мы пригласили ее к себе. У нас она впервые попробовала киви и - кто бы мог ожидать - аллергия заставила ее раньше уйти домой. Смеясь, она вспоминает об этом каждый Новый Год.

    Не вынося одиночества, а также из жалости Вера Семеновна пускала пожить у себя то одних, то других приезжих. Чаще всего оговариваемая сумма аренды сводилась к нулю или заменялась покупкой продуктов на общий стол. В ее однокомнатной квартире перебывало немало лиц, коим требовалась московская регистрация. Среди них особенно долго жила семья грузин. Почему-то к Грузии Вера Семеновна испытывала особо теплые чувства.

    Эта семья, мужские представители которой в лице отца и сына, а также временами зятя и дяди, приехала в Москву на заработки и, по возможности, для устроения здесь жизни. Припоминая то войну в Абхазии, с оглядкой на защитницу-Америку, то героическое прошлое гордого грузинского народа, они выпивали один за другим бокалы Хванчкары. Вера Семеновна провожала и встречала их с работы, нервничала, когда они задерживались (в тот период таких гостей особенно оделяла вниманием милиция), а в отношении меня выполняла роль свахи. Сложно было отказаться, и еще сложнее - суметь сохранить дружеские отношения.

    Спустя два года наши грузины вернулись на родину. Видимо, жизнь там наладилась: звонят они редко и не очень-то рвутся обратно. А сердобольная Вера Семеновна вновь заскучала и уже заселила к себе приезжую девушку из Чувашии. Что ж поделать: не может человек жить один.

Вера Семеновна дожила до 73 лет и умерла в больнице, куда её за два дня до этого привезли. Ее подруга по работе в детском садике, навещавшая ее время от времени, получила квартиру Веры Семёновны о договору ренты и обменяла на другую в своем районе: у нее подрастали две дочки-невесты.

илл. фрагмент. Эдмон Кираз

Ирина Митрофанова Москва

Дата : Ср октября 16, 2013, 18:54:06 Немного не дотягивает это до художественной документалистики,предлагаю назвать сие продвинутой журналистикой с человеческим лицом и элементами художественности, и простить такому теплому автору некоторую газетность. Уж больно хороша история. И меня даже не героиня тут больше всего тронула, а рассказчица. Насколько эта молодая девушка добрая и чуткая, терпеливая, светлая какая-то, понимающая судьбу совсем непохожую на свою.

Галина Мальцева-Маркус Москва

Дата : Чт октября 31, 2013, 10:27:05 Признаюсь честно, прочитала дважды, каждый раз хотела написать, но было так грустно и тяжело, что не стала. За героиню, конечно же, за Веру Семеновну. А не за автора. Автор достоин всяческого уважения. Елена так просто, незатейливо, искренне, словно в неспешном житейском разговоре, рассказать о своей соседке, что, кажется, видишь Веру Семеновну своими глазами. Не спешишь осуждать ее категоричность (бывший педагог, все понятно), а жалеешь, сочувствуешь, узнаешь в ком-то ее черты. Ира права, говоря, что автор - и сама невольно стала героиней рассказа, против своей воли, я думаю. Действительно, понимающий, терпимый, добрый человек. А насчет жанра... а зачем относить к какому-то жанру? Вот рассказала нам Елена историю - и мы ее услышали...

Галина Мальцева-Маркус Москва

Дата : Чт октября 31, 2013, 10:27:46 да сколько уже буду извиняться за свои опечатки?) научите меня сначала перечитать отзыв, а потом нажимать "отправить"))))

Елена Фиссер Moscow

Дата : Пн ноября 11, 2013, 23:07:32 Спасибо за ваши отзывы, приятно услышать чье-то мнение о своем тексте. Кто-то прочитал историю героини, узнал судьбу человека, - а устроила это я))) здорово.

Миньковская Роза Севастополь

Дата : Пт декабря 06, 2013, 16:30:05 Замечательная повесть, картина ясная, написано искренне, молодо, гуманно, почти документально. Со вкусом, с умом. Автор не заслоняет собой героиню, оттеняет главный персонаж. По мне не хватает деталей (внешностей, диалогов, зарисовок среды) - для большей художественности текста, что-ли.))

Вход

Логин:
Пароль:
	Запомнить
	Забыли пароль? Регистрация на сайте

Это случается с каждым...

Введите почту чтобы восстановить пароль:
Чтоб выйти нажмите Отмена.