1.

 Паша проснулся на следующее утро резко, будто выключился в маршрутке, а его взяли за шкирку и вытолкнули на обмороженную, несущуюся назад обочину.

 Тюль цедил зимний свет, посиневший на холоде, ломкий. Скорее привычкой, чем зрением Паша нашарил глазами пару гантелей под столом, казавшимся тёмно-фиолетовым. Над столом нависали полки, залепленные русской фантастикой: размытые корешки-фантики.

 Мышцы ног ныли после ночного бега.

 «Всё как было», — с отчаянной надеждой подумал Паша, но память тут же вывалила на него вчерашний вечер, как хлам из старой коробки.

 …Тускло мерцали в убогом освещении новогодние гирлянды, ещё два месяца назад пущенные по стенам кафе вялыми волнами. Сначала поднимали немые рюмки по очереди, потом речи слиплись в монотонное бубнение. Ворчали колонки под потолком, а где-то в глубине, наверное, у поваров на кухне, жалобно верещал мобильник.

 Уперев коротко стриженную башку в пухлую лапу, а тяжёлые коричневые глаза в стол, Паша ковырял вилкой заляпанную клеёнку. Хотелось свалить, запереться, разложить диван и лежать плашмя на животе, уставившись в экран, и вырубиться. Так нет же. В глаза хоть спички вставляй, а заснуть нельзя. И очухаться нельзя. Набрать бы раковину и вжаться лицом в воду.

 Его называли, гладили ему плечи, тёрли локоть, что-то предлагали, совали в руку, руку подносили ко рту. Однажды судорожно обняли, залопотали в ухо немощные слова. Что-то потекло по шее. Оттёр, лизнул. Солёное.

 Ну что за люди, почему отстать не могут! Особенно тётя Ира отличилась — надо же было так натужно причитать. «Ах ты ж го-о-орюшко моё, ах ты ж ро-о-одненькая моя-а», — сотрясалась она сухими рыданиями, подставляя рюмку.

 Под конец гости совсем раскисли и потянулись на улицу. Их места занимал сигаретный дым. «А ведь у меня горе, не у неё», — подумал Паша и поднял телячьи, набрякшие чёрным зрачки. На другом конце стола копошилась тщедушная официантка со спелыми фингалами, замазанными до нежно-лилового оттенка. Достав из фартука пакет, она принялась с паучьей ловкостью оплетать плёнкой тарелки с салатами, а пирожки укладывала аккуратными колодами.

 Паша поставил на разодранную скатерть тарелку. В ней по-прежнему что-то лежало. Снова заскулил мобильник на кухне…

 Нет, теперь это Пашин. Сейчас дилинькает будильник, не вчера. Пора вставать...

Читать рассказ полностью

фото Антона Сафронова